Известный режиссер-авангардист Филипп Григорьян экспериментирует с психологическим театром. Скучно не будет.

После его «Полнолуния» (японский танец буто, авангардная музыка, изысканный формализм декораций), заслужившего полгода назад «Золотую маску» в номинации «Новация», от Филиппа Григорьяна ждали чего угодно, хоть полета на Луну, но не возвращения в русло традиции. Однако пьеса Мариуса фон Майенбурга — давнего соавтора Томаса Остермайера, одного из лучших немецкихдраматургов и мастера непредсказуемых сюжетов, потребовала традиционного застольного периода и кропотливой работы с текстом.

В «Камне» Майенбурга — 35 сцен, действие которых происходит в разное время: в 1935-м, 1945-м, 1953-м, 1978-м и 1993-м. Во всех сценах действует бабушка Вита — хранительница очага и глава семьи, рассказывающая дочке Хайдрум и внучке Ханне об их благородном отце и деде, спасшем от нацистов еврейскую семью и нелепо погибшем от залпа советского салюта. После падения Берлинской стены семья вновь въезжает в свой прежний дом. Внучка пишет сочинение о том, как гордится дедом, только вот из фамильного дедовского дома ей хочется бежать без оглядки.

Филипп Григорьян:
— Пьеса оказалась очень интересной и дико сложной, несмотря на кажущуюся простоту. Сюжет крутится вокруг воспоминаний и разных трактовок, которые дают герои этим воспоминаниям. Мы все время име- ем дело с таким мерцанием: «правда — неправда». Как отличить то, что было на самом деле, от того, что мы помним и рассказываем? Пьеса так написана, что невозможно выделить субъект воспоминаний — того, кто вспоминает: оно все как-то само вспоминается, как будто есть некая коллективная память. Это пьеса нового времени, выделить конкретного здесь героя очень сложно. Каждый что-то совершает, и из этих поступков складывается наша общая реальность. Достижение автора в том, что, говоря о национальной карме, он являет ее предельно физически, без эзотерики.

— Так что, выходит, дедушка был банальным нацистом?
— Был, но дело не в нем. Бабушка Вита очень хотела получить этот дом и сделала так, как тогда многие поступали в Германии: вроде бы помогали евреям бежать, договаривались с ними о покупке дома. Люди продавали дом, подписывали бумаги, а деньги им никто не платил — вместо этого их сдавали патрулю. Такой вот фашизм на бытовом уровне. На самом деле все сделала бабушка — любимая бабушка, которая рассказывает потом сказочку о благородном деде. Для немцев это очень понятный и болезненный сюжет. Но мне кажется, и у нас не каждый сможет рассказать, как была получена бабушкина квартира, которая досталась по наследству. Не пришлось ли кому-то, кого мы очень любим и чья фотография висит у нас на стене, написать анонимку на тех, кто жил в этой квартире до нас...

— Бабушку играет молодая Анна Галинова — феерическая актриса, вечный рыжий клоун, настоящий эксцентрик.
— Анне приходится быстро переключаться из одного возраста героини в другой — она ведь появляется во всех флэшбеках. Конечно, я мог позвать возрастную актрису, которая играла бы Виту-бабушку, а потом ее же в молодости. Но мне очень хотелось сделать этого персонажа ярче, и я страшно рад, что ее играет Галинова — она молода, но у нее уже есть достаточный багаж, чтобы это сыграть. Вообще, кастинг занял много времени: мы подбирали друг к другу артистов разных школ. Лиза Арзамасова и Анастасия Пронина играют внучку Ханну, мать — Ольга Баландина из «Школы драматического искусства», Киса (та самая еврейка, у которой «купили» дом) — Марьяна Кирсанова из театра «Около». Дедушка — режиссер Кирилл Вытоптов. Как он оказался в этой роли, мне трудно объяснить. Но когда режиссер играет, это всегда нечто особенное. Какая-то, знаете ли, гомеопатия.

— А вообще, зачем мастер перформансов берется вдруг за сюжетную пьесу?
— Приступая к этой работе, я думал, что обойдусь с пьесой формально. А потом так получилось, что мы два месяца разбирали текст — как в традиционном театре.

— Однако пространство на сцене — одна и та же комната, существующая в пяти временах, — будет достаточно декоративное?
— Я придумал один и тот же шкаф, за которым можно проследить — как он меняется в каждую новую эпоху. Долго исследовал «ардекошную» мебель, а в итоге просто сочинил этот шкаф. Таких шкафов не бывает — это скорее образ, идея шкафа. Понимаете, если бы я ставил этот спектакль с немцами, там были бы настоящие костюмы и настоящие воспоминания. Но у нас все придумано, стилизовано — это не так, как было в Германии, а так, как могло бы быть. Самое сложное — услышать некую метафору времени. И понять, как ее воплотить.

— Чем кончится история с домом — возмездие явится в виде брошенного в окно камня?
— Не только. Ханна не умеет играть на пианино, но все время пытается на нем блямкать. Но Вита, покупая дом, не захотела за него платить. И теперь через много лет, внучка навсегда остается без музыки.