На фестивале NET сыграли, может быть, самую лучшую премьеру — „Рассказы Шукшина”. Жизнь людей из алтайской глубинки разыграли русские актеры под руководством иностранца — Алвиса Херманиса из Латвии, взаимоотношения с которой на государственном уровне оставляют желать лучшего. На уровне театральном оказалось, что лучше не бывает. Гость на премьеру явился высокий. Одной из последних в зал вошла Алла Пугачева в сопровождении дочери Кристины.

Пустая сцена Малого зала „Стасика” (Музыкальный театр Станиславского и Немировича-Данченко). Восемь актеров — один на один с 10 рассказами Шукшина. Никаких особых декораций, видеотехнологий, за которые можно спрятаться. Современные молодые — глаза в глаза с писателем-шестидесятником. Глаза в глаза с великим. Страшно? Думаю, что им непросто: зал настроен по меньшей мере скептически — ну что эти столичные штучки знают про правду жизни? Как варяг из Балтии препарирует далекую от москвичей, а уже тем более от него жизнь глубинки? И видели мы Шукшина — в кино и на сцене

Несмотря на то что „Рассказы Шукшина” — коллективный труд, в спектакле — два бенефицианта. Чулпан Хаматова и Евгений Миронов. Начинают со второстепенных ролей в „Степкиной любви”. Хаматова рядом со Свежаковой лузгает и плюется семечками, Миронов и вовсе лежит к залу задом. Изредка подает реплики, которые по беззубости его героя — деда — не разобрать. Дальше со вторых ролей они перейдут на главные, чтобы потом снова уйти в тень других артистов. Впрочем, тенями им стать не удастся.

Спектакль Харманиса похож на реку с быстрым течением. Где декорация скупа и неизменна, как берега, зато вода, если в нее вступит неопытное создание, опасна и коварна. Декорацию заменяют огромные фотографии жителей родного села писателя Шукшина — Сростки: старики, мужики с золотыми коронками на зубах, пацаны на тракторе, мальчишки на заборе, продавщица в сельмаге.

А вот и магазин, где Андрей (Миронов) покупает для супружницы белые сапоги на каблуке. Вернее, еще не покупает, а только чешет репу, подначиваемый дружками: мол, купи, доставь бабе удовольствие; не трать деньги, куда ей по грязи в таких ходить Но вот сапожки куплены и предъявлены семейству. Страшненькая, с острыми, будто вздернутыми плечами жена таращится на обнову. Испугана, сглатывает слюну, и кажется, что от волнения единственная бигудя, возвышающаяся у нее шишкой над лбом, задрожит и свалится. „И где они такую страхолюдину нашли?” — думаю я, а через несколько минут понимаю, что это — Хаматова. Она и дальше будет поражать меня и зал перевоплощениями. Причем в невероятном темпе, заданном режиссером. Артисты отыгрывают рассказ, бросаются за кулисы, меняют костюмы и вновь предстают на сцене. Хаматова из угловатой испуганной бабы превращается в толстозадую халду, меркантильную портниху, даже в реку, в которую ныряют братья (Дмитрий Журавлев и Александр Гришин) из рассказа „Игнаха приехал”. Рассказ тонкий по литературе, и спасибо автору спектакля, что он не отказался от описательности, а перевел ее в действие. В данном случае Чулпан, уже в шелковом струящемся платье и с распущенными волосами, проговаривая текст Шукшина, „бьется и плещется” между рук партнера.

Миронов за три с лишним часа действия один раз сильно прибавит в весе (рассказ „Срезал”), несколько раз крепко выпьет и будет иметь два покушения на убийство. Он сыграет окаянную любовь до отчаяния в „Беспалом” и, не снижая градуса, нырнет в безысходное отчаяние, в следующий рассказ — „Жена мужа в Париж провожала”.

Короля и королеву играет свита — эту истину не опровергли, а подтвердили другие участники спектакля. Замечательный женский состав в лице Юлии Свежаковой и Юлии Пересильд, очень точно и обаятельно играющих и шукшинских молодух, и старух. Обнаглевшая продавщица и интеллигентная кандидатка — это Свежакова, сгорбленная старуха-мать и студентка — это Пересильд Так же хорош мужской дуэт, выступающий и соло — Дмитрий Журавлев, Александр Гришин. Актер и музыкант Павел Акимкин выступил в роли музыкального оформителя, и ему удалось фольклорную основу сделать самостоятельным участником спектакля.

При всей скупости выразительных средств кажется, что „Рассказы Шукшина” купаются в красках и цветах благодаря костюмам Виктории Севрюковой, которая в последнее время все больше поражает театралов своими работами. „Шукшина” она одела не броско, но настолько индивидуально, что платья по моде 60-70-х годов, пиджаки, вязаные кофты удивительным образом работают на характеры шукшинских чудиков.

Финал пронзительный и больной, как сами рассказы Шукшина, как сама наша Родина, суть которой удивительным образом постиг и пересказал нам иностранец. Немая девка (Чулпан Хаматова) мечется по сцене, не в силах сказать, что чувствует и знает про своего беглого из мест заключения брата Степки. И вдруг — прорыв, несвязно, неловко и мучительно начинает говорить по-сло-гам Через пару минут восемь актеров сядут на струганые скамьи вдоль фотопортретов и победно, и нервно вжарят на восьми баянах.