На счету у актера Дмитрия ХАРАТЬЯНА немало ролей в культовых российских фильмах и телесериалах. „Розыгрыш”, „Вперед, гардемарины” и „Виват, гардемарины”,'Частный детектив, или Операция „Кооперация”, „Тайны дворцовых переворотов” — этот список можно еще долго продолжать. Он не раз выступал с концертами, где исполнял лучшие песни из фильмов. Но далеко не все знают, что с середины 90-х годов Харатьян стал играть в театре. Его последняя работа — роль таксиста Джона Смита в комедии „Счастливчик Смит”, которую показывают на разных театральных площадках Москвы. Таксист привык к дальним поездкам и работе без выходных: ему нужно кормить двух жен и двух детей-подростков, которые живут в двух разных городах, не подозревая о существовании друг друга.

— Дмитрий, чем вас заинтересовала пьеса „Счастливчик Смит”?

— Мне предложили участвовать в этом проекте, и я согласился. Но это не значит, что я всю свою сознательную жизнь шел к роли Смита и, наконец, нашел пьесу, о которой мечтал. Я принял это предложение не сразу — колебался, советовался с разными людьми, встречался с режиссером, чтобы убедить себя в том, что мне необходимо участвовать в этом проекте. Я согласился благодаря нескольким составляющим. Во-первых, я давно знаком с режиссером Кирбщенко, но у нас ни разу не было совместной работы. И я не пожалел, что с ним встретился. Кроме того, меня очень заинтересовал сам материал. Рэй Куни — эксцентричный автор, он знает, как нужно писать комедии положений, и его пьесы с успехом идут на российской сцене. Я люблю комедии положений, они мне интересны как жанр.

— Вам не мешает то, что актер — зависимая профессия?

— Это такая же профессия, как и любая другая, от шофера и булочника до президента. Она так или иначе обслуживает социальные интересы страны. Поэтому актерская профессия, как и прочие, и зависимая, и независимая одновременно. Ее отличает только отсутствие стабильности и мощный естественный отбор. Актер гораздо сильнее зависит от удачи и везения. Обладая множеством профессиональных достоинств, он может так ничего и не добиться: бывает, что обстоятельства не зависят от наших возможностей. Хотя я бы не принижал свою профессию. Актер говорит чужой текст, подчиняется указаниям режиссера, но в момент спектакля все зависит только от него. Он - главный инструмент режиссера, воплощает его замысел, без него бы вообще ничего не произошло.

— Что вы имеете в виду под естественным отбором?

— На самом деле актер — профессия штучная. Она не предполагает массовости. А московские вузы каждый год выпускают около ста артистов. Кому они нужны? Поэтому немало актеров остается за бортом. Рушатся судьбы, происходит крушение иллюзий и так далее. Очень многие мои однокурсники получили дипломы и теперь занимаются чем угодно, но только не театром.

— Почему вы пришли в театр только в 90-х годах?

— Я сознательно вверг себя в пучину неизвестности. В тот момент в искусстве был период безвременья и темноты. Кинематограф разваливался, новых картин не снимали, актеры сидели без работы. Как раз в это время возник клуб „Кино” как место, в котором могли собираться люди не только кинематографических, но и прочих творческих профессий. Я стал его арт-директором и вскоре решил начать играть в театре.

— Вы быстро научились играть на сцене?

— Это не так-то легко! Первые два года я вообще барахтался, как котенок, брошенный в воду. Я был по-киношному органичен, но это совершенно не подходит для театра. Здесь другая степень условности. Все эмоции, краски и пластику надо делать гораздо выразительнее. Поведение на сцене немного утрированное. В кино это выглядит как наигрыш и фальшь. Я года два учился точно артикулировать на сцене, подавать голос и правильно располагаться в пространстве, чтобы зрители меня видели. Научился играть, оборачиваясь к залу не спиной, не боком, а лицом. Но постепенно я привык и легко переключаюсь из одной манеры в другую. Это происходит автоматически, я даже не задумываюсь об этом.

— В России сейчас есть фильмы, которыми можно гордиться?

— Если вы имеете в виду фильмы, которые могут войти в золотой фонд нашей кинематографии, то я считаю, что такие картины выпускают каждый год. Есть фильм Велединского „Живой”, есть „Питер FM” и другие хорошие картины. Достойные, глубокие и содержательные. Талантливые люди есть всегда, они никуда не деваются. Точно так же, как и произведения искусства, которые есть, были и будут всегда. Периоды кризиса, безвременья были связаны с тем, что происходило в нашей стране и во всем мире — менялась политическая картина. Искусство в тот момент искало новые пути, но ситуация давно выровнялась. Сейчас в год снимается больше фильмов, чем снималось в Советском Союзе. Работает Сокуров, Звягинцев, которые показывают свои картины в Каннах, другие режиссеры.

— Вам не хотелось бы заняться продюсированием?

— Я занимался этой профессией. Но пока нет достойного проекта, за который мне хотелось бы взяться. Пока совершенно не готов к тому, чтобы все бросить и заниматься чьим-то проектом. Я в своей профессии чувствую себя гораздо более комфортно, хотя она приносит меньше прибыли. Продюсер может гораздо больше зарабатывать. Хотя настоящий продюсер зарабатывает для того, чтобы вкладывать деньги в новые проекты и развивать свой бизнес. А не для обогащения.

— А актер в России может много заработать?

— Смотря с чем сравнивать: если с доходами голливудских звезд или олигархов, получится одна картина, если с учителями в провинции — совсем другая. По-моему, это некорректный вопрос. Я не бизнесмен, не нувориш, не предприниматель и получаю ровно столько, сколько затратил своих усилий, умения и энергии. Я работаю практически всю жизнь и зарабатываю все своим трудом. У меня есть некоторый достаток, но кичиться своим благосостоянием не хочу.

— Вы не страдаете звездной болезнью?

— Считается, что все артисты — зазнайки. Оторвались от народа, болеют звездной болезнью. А я вам скажу, что это просто для защиты от внешнего воздействия. Мне гораздо спокойнее вести себя так, не входя в контакт с посторонними, если они не связаны с моей работой. Пусть думают, что я недосягаем, это лучше, чем панибратское отношение. Согласитесь, есть границы, которые нельзя переходить, тайна частной жизни, которая мне гарантирована Конституцией. Я имею право на свой собственный характер, мировоззрение и отношение ко всему. Не надо путать меня с моими героями, сыгранными на экране или в театре.

— Как оценивают ваших героев близкие люди?

— Я бы сказал, очень специфически. Они знают меня как человека, в частной, личной жизни. Это мешает воспринимать меня на экране и на сцене как артиста. Их оценки не сравнить с оценками режиссера, коллег, зрителей, которые покупают билет в кассе.

— …И от которых вы стараетесь держаться на расстоянии.

— Да, я давно это делаю. У меня достаточно печального опыта: не раз бывали ситуации, когда я долго не мог прийти в себя от встречи с представителями простого народа. Это всегда риск. Почему-то у нас от восхищения артистом до попытки панибратства, братания и даже мордобоя всего один шаг. И его проходят просто мгновенно. Все помнят, что искусство принадлежит народу, значит, ты как артист и представитель этого самого искусства тоже принадлежишь, со всеми потрохами. Раньше стоило мне прийти куда-нибудь в ресторан, меня начинали тискать, хлопать по плечу, предлагали вместе выпить, а если я отказывался, говорили, что я зазнался и никого не уважаю. Задавали хамские вопросы по поводу личной жизни и чего угодно. Даже не хочу об этом вспоминать. В общем, между зрителем и артистом, безусловно, должна быть дистанция.

— А во время спектакля актер должен идти на поводу у публики?

— Публика бывает разная. Кто-то любит передачу „Аншлаг”, а кому-то нравятся Жванецкий, Арканов. Так что смешить можно по-разному.

— Кстати, о юморе. Вы много раз участвовали в жюри КВН. ..

— Да, довольно часто. Кроме того, стараюсь его смотреть по телевизору. Это совершенно отдельная территория: юмор у них свежий и у них совершенно иной, чем у нашего поколения, взгляд на жизнь.

— Что еще смотрите по телевизору?

— Когда есть возможность и время, смотрю все подряд. Информационные передачи, ток-шоу, „Цирк со звездами”, „Две звезды”. Люблю авторское кино, арт-хаусное, телеканал „Культура”. Там можно посмотреть шедевры мирового кино.

СПРАВКА

Актер Дмитрий ХАРАТЬЯН родился 21 января 1960 года в городе Алмалык (Узбекистан). Вскоре его родители переехали в Липецк, а в 1963 году — в подмосковный город Красногорск, где артист живет до сих пор. В детские годы Дмитрий увлекался спортом, музыкой, играл в школьном ансамбле. В 1977 году дебютировал в кино — и сразу в главной роли, в фильме Владимира Меньшова „Розыгрыш”. В 1982 году окончил Театральное училище имени Щепкина. В 1984-86 годах проходил срочную службу в одной из пожарных частей Москвы. Оглушительную популярность ему принесло участие в фильме Светланы Дружининой „Гардемарины, вперед!” (1987). Фильмография актера насчитывает более 40 картин. Среди них „Зеленый фургон” (1983),'Частный детектив, или операция „Кооперация” (1989), „На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди” (1992), „Черный квадрат” (1992), „Кризис среднего возраста” (1997), „Каменская” (2000) „Московская сага” (2004) и другие. Лучший актер 1991 года по опросу журнала „Cоветский экран” (за роль Алеши Корсака в фильме „Виват, гардемарины!”). Президент кинофестиваля „Подмосковные вечера”. Заслуженный артист России (2000). Женат, воспитывает сына и дочь. Его сын Ваня уже 8-летнем возрасте успел сняться в фильме Эльдара Рязанова „Андерсен. Жизнь без любви” (2006).