В Театре Наций поставили «Саша, привет!» — спектакль по роману Дмитрия Данилова. Анастасия Паукер считает, что привычный даниловский абсурд на этот раз достигает уровня настоящей трагедии.

Сережа приговорен к расстрелу за интимную связь с 20-летней студенткой. Дело в том, что в России недалекого будущего, по Данилову, совершеннолетие наступает в 21 год, а смертная казнь снова ин-да-хаус. Заключенного сажают в такую прекрасно оборудованную камеру, что и Брейвик позавидует, и раз в день выводят на прогулку по коридору. В этом коридоре пулемет по имени Саша однажды расстреляет подсудимого, но когда это произойдет — никому неизвестно, день казни программа выберет сама. Теоретически можно и до старости припеваючи дотянуть.

За последние годы Дмитрий Данилов зарекомендовал себя как главный неоабсурдист российской сцены. Его пьеса «Человек из Подольска» — вывернутый наизнанку приговор безропотным гражданам и творящим произвол ментам — пару сезонов назад была самым востребованным драматическим материалом. В этом году вышел роман «Саша, привет!», а потом сам Данилов написал и инсценировку для спектакля. Честно признаться, в начале октября 2022-го ситуация, в которую попал профессор Сережа, ни жуткой, ни абсурдной уже не выглядит. Спектакль Марата Гацалова антиутопией не смотрится, а по настроению — и вовсе копия нашей действительности. От этой истории обязательно были бы мурашки по коже, если бы наше государство чуть притормозило, ибо никакой фикшен не в состоянии победить ежедневную новостную повестку, а любая премьера, выходящая во время объявления мобилизации, заведомо в проигрыше у реальности.

«Саша, привет!» — уже третий спектакль Гацалова в Театре Наций. Каждый из них — фиксация состояния маленького человека на фоне эпохи. При этом Гацалов всегда находит художественный прием, который доводит высказывание до притчевого, надбытового уровня. Так, спектакль «Дыхание» по пьесе Дункана Макмиллана в 2016 году был об осознанном человеке внутри медленной экологической катастрофы: пара решала, стоит ли заводить ребенка в условиях тотального перенаселения планеты. Ключевую роль здесь играла сценография Ксении Перетрухиной: громоздилась мебель, пространство бесконечно растягивалось и двоилось, а жизнь таяла на глазах прямо посреди тщетных попыток ее систематизировать. Второй спектакль — «Утопия» по пьесе Михаила Дурненкова — был о том, куда ведет нездоровая ностальгия, и что если в десятых годах много мечтать о девяностых, все это очевидно плохо кончится. «А лучше не надо, надо как было», — пожалуй, самая показательная цитата из этой пьесы. Пространством занималась тоже Ксения Перетрухина и выводила эту историю на то ли библейский, то ли галактический уровень.

В премьере «Саша, привет!» функцию ключевого художественного жеста берет на себя музыка. Все действие сопровождается песнями а капелла в исполнении квартета N’CAGED на слова Константина Стешика. За основу известный белорусский драматург взял стихи Хармса и Введенского. Именно музыкальная составляющая и ответит за взлет этой абсурдистской истории до трагического уровня.

Нынешняя премьера Гацалова — это очередной неутешительный диагноз нашей действительности и одна из версий того, к чему может привести чрезмерная ностальгия. Так и расстрелы могут вернуться в моду. Гацалова сегодня интересует история покорного маленького человека, слепо подчиненного похорошевшему беззаконию. А оно действительно похорошело: художник Николай Симонов выстраивает метафорическое пространство тира, в котором среди мишеней располагается комфортабельная тюремная камера (герои Данилова предпочитают называть тюрьму «комбинатом»), больше напоминающая европейский отель. Начальник комбината (Артем Тульчинский) милейший человек: все подробно расскажет, с регламентом проведения процедуры ознакомит и общение с профессиональным волонтером обеспечит — то есть сервис на уровне. И можно было бы чуть выдохнуть, но тревогу внушают пары ботинок, оставленные по периметру комбината. Их обладатели явно не купаться отлучились.

Игорь Гордин, исполняющий роль Сережи, как обычно, великолепен. Его профессор, филолог, специализирующийся на ранней советской литературе, интеллигентен, в меру остроумен, слегка матерится, но большую часть времени просто чертовски напуган. Страх — главный ингредиент этого спектакля, на нем все замешано. Вскоре окажется, что в первый день пулемет обычно никого не убивает. Не убьет он Сережу и на следующий. Так тянутся дни и недели, страх перестает быть острым, он становится перманентным и фоновым. Жить как ни в чем не бывало уже невозможно, заниматься привычными делами выходит, но без энтузиазма.

Жена Света поначалу отказывается с ним видеться, потому что перестает узнавать в этом оцепеневшем своего мужа, но потом все-таки сдается. Роль Светы исполняет Наталия Вдовина: ее героиня сексуальная, высокомерная интеллектуалка, искренне, но сдержанно и в рамках приличия любящая своего мужа. Она сыплет цитатами, вращается в писательских кругах, пользуется вниманием мужчин, исполнена достоинства, но при этом на генетическом уровне пропитана той же, что и у супруга, выученной беспомощностью. Бунта не будет. То есть какой‑то будет: профессор даже покажет Саше фак и будет по мере сил ехидничать в беседе с волонтером, чей отец окажется прокурором. Но в целом ни он, ни его жена не готовы даже к внутреннему протесту: для них, филологов, изучающих советскую литературу 30-х, все происходящее будто бы даже как‑то органично.

Игорь Гордин детально и метко играет постепенное смертоносное привыкание к несвободе: его Сережа из независимо мыслящего, образованного, остроумного профессора превращается в покорного ждуна, спускающего свою жизнь на ожидание смерти. «Обвык», — однажды говорит Сережа. В какой‑то момент он будто расправляет плечи, но нет, показалось. Просто перепутал комфорт тюремного сада и безлимитного интернета с VPN со свободой. Непростительная ошибка по нашим временам.