Лаборатория Театра Наций по современной драматургии в рамках Sochi Jazz Festival

Лаборатория Театра Наций под руководством Олега Лоевского и Елены Носовой уже не первый год связывает воедино театральное пространство России, принося в малые города и поселки новые тексты и молодую режиссерскую энергию. Может быть, задача лабораторий как раз и состоит не в пополнении репертуара театров (потому что не всегда интересный эскиз вырастает в хороший спектакль), а в этом творческом штурме и знакомствах… После серии работ в нетеатральных пространствах лаборатория приехала в Краснодарский край. Участвовали три театра побережья: Новороссийский драматический театр им. В. П. Амербекяна, Туапсинский ТЮЗ и недавно образованный Новый театр Сочи. Показы эскизов прошли в рамках внеконкурсной программы X Международного фестиваля Sochi Jazz Festival (президент фестиваля Игорь Бутман). В основной программе были выступления квинтета Бутмана и Московского джазового оркестра, американской группы Spyro Gyra, певицы Джейн Монхайт и многих других.

Море, пальмы, джаз — и эскизы получились музыкальными.

Между двух нот Эллингтона
Новороссийский драмтеатр и режиссер Михаил Заец выбрали знаковую пьесу о джазе и его последствиях — «Взрослую дочь молодого человека» Виктора Славкина. Задача, конечно, сложная: непросто обращаться к этой пьесе не только после спектакля и фильма Анатолия Васильева, но и в эпоху, когда «джаз на костях» и «ботинки на манной каше» — уже архаизмы. Режиссер нашел способы для пояснения старых понятий. Во-первых, это обращения к современной энциклопедии, электронному помощнику Алисе («Алиса, кто такие стиляги?»). Во-вторых, над сценой — круглый экран, иллюминатор в мир прошлого, где показывают хронику 50-х.

Отдав дань фильму Васильева документальным кино, в трактовке персонажей режиссер пошел другим путем. Неожиданным стал образ Ивченко в исполнении Вячеслава Сизикова: его социальное превосходство звучит лишь в интонациях, герой мягок, обходителен и издевательски-ироничен. Евгений Кушпель играет Бэмса резким, обиженным — он до последнего не может смириться с незваным гостем, груб и напорист. И только в конце герой меняется: этот неудачник все-таки вытащил счастливый билет — свою любовь. Люся в исполнении Виктории Десятовой — быстрая, неспокойная красавица с перепадами настроения и глубоким голосом. Спектакль начинается с ее хрипловатого, тембристого «Summertime». И когда она, прощая, обнимает своего «стиляжку» и раз за разом пытается начесать ему из челки высокий кок — становится ясно, что Бэмс не так уж несчастен. Может быть, это долгое объятие и есть его искомый миг между двух нот Дюка Эллингтона.

Развитие действия доходит до внезапного появления дочки героя, хиппи (Полина Антропова): в каждую эпоху есть свои новые рассерженные. Такая жизнь, Бэмс! В финале артисты не совсем точно, но с огоньком поют зажигательную «Hello, Dolly». Спектакль сопровождает джазовое трио, музыкальны и экспресс-декорации из старых приемников. Театр обещает премьеру совсем скоро.

Как запевался миф
Музыкальный ключ для решения эскиза нашел и Георгий Цнобиладзе, работавший с актерами Нового театра Сочи над пьесой Натальи Ворожбит «Саша, вынеси мусор». Пьеса рассказывает о том, что мужчина может вернуться и с того света — но только ради войны, а не ради женщин.

Эту непростую историю артисты сочинского театра смогли сыграть живо, исподволь вовлекая зрителя. Алексей Бухтояров играет Сашу, призрака умершего военного, как симпатичного, грубоватого-наивного увальня в майке-тельняшке. Его посмертная перебранка с женой звучит забавно и узнаваемо, как семейная ссора. В концепции режиссера это разговор вдовы с самой собой, со своей памятью. Наталья Бахарева в роли вдовы, Кати, отчетливо ожесточена, сурово выговаривает мужу за его прегрешения, зовет обратно — и внезапно, быстро срывается в слезы. Анастасия Котляр играет беременную Сашину падчерицу Оксану с ее неожиданными пищевыми пристрастиями (помакать селедку в сгущенку), двигаясь плавно и по-балетному красиво, под музыку. Музыкальной темой постановки стала трагично-ностальгическая «Child in time» Deep Purple.

Во второй сцене (год спустя, на кладбище) актерское существование становится более условным. Вспоминая о Саше, женщины воспевают его деяния: сначала текст исполняется как духовное пение, а затем и под гитару. Жизнь на глазах превращается в житие, из человека творится миф. Это и смешно, и трогательно, и жутковато.

Другое дело, что миф безусловно героичен, а человек — не всегда. И когда радостный Саша предлагает воскреснуть, чтобы снова защищать родину — мобилизация же! — вдова и падчерица ему отказывают. Женщины могут прожить и сами: они хранительницы очага. Твердотопливный котел — более верная основа выживания, чем мужчина, который рвется на войну.

Это у вас в Грязях такие песни поют?..
Артисты Туапсинского ТЮЗа оказались в непростой ситуации: лаборатория совпала с премьерой сказки. И тем не менее — стрессовая ситуация высвободила новые силы, и показ в фойе театра получился энергичным и запоминающимся. Владимир Золотарь работал с пьесой Дмитрия Данилова «Сережа очень тупой».

Троица курьеров из Грязей, несмотря на стандартную форму и обычные сумки, — существа из какой-то иной реальности. Это подчеркивается и музыкой, и их поведением. У них свой сценарий происходящего, свои ритуалы. Обязательно при входе — бахилы; сверяют время по часам; после выполненных частей программы пожимают друг другу руки; застывают, глядя вдаль. Первый прорыв в незнаемое — когда курьеры нестройным трехголосьем поют «Вечную память», финальный — исполнение мрачной казачьей песни. Найденные обаятельные образы только усиливают ощущение жути. Так, Павел Захарченко играет второго курьера как вдумчивого интеллигента с завода: косоватые очки, отеческая поучительная интонация — и странный, застывший взгляд. Виктор Ардашев в роли первого курьера подкупает обаянием сказочного героя: то ли Карлсон, то ли Винни-Пух, уютный миротворец, и тем страшнее его настойчивая забота: «Сергей Николаич, может, вам помощь нужна?» Олег Родин на правах младшего курьера не всегда морально устойчив, но тщательно оттарабанивает правила службы доставки. Режиссер вслед за драматургом усиливает ощущение ужасного в обыденном, выворачивает нашу тревогу: любое посещение может быть вторжением. Служба доставки где-то рядом.

Иван-дурак этой страшноватой сказки, Сережа (Роман Штин), напорист и деятелен. Он не пытается разобраться в ситуации, он злится и сокрушается, бегает из угла в угол, падает на колени. К концу — морально раздавлен. Его жена, Марья-разумница (Виктория Серова), напротив, холодно-спокойна. Распахнутым взглядом красавицы-ведьмы она мгновенно ловит ситуацию и нейтрализует курьеров чаепитием, занимает милой беседой. А вот монолог «Сережа очень тупой» артистка играет на восходящих интонациях, страстно: мнет огромного плюшевого медведя, исступленно убирает помещение после пришельцев. Все в мусор — и чашки, и плед; Сережа очень тупой.

Режиссер намеренно уходит от однозначной трактовки происходящего. Шевелящийся сверток, которого так боится Маша, остается явлением неясной природы. Жутковатая сущность курьеров мешает предположить, что это троица ангелов, что их явление — благовещение.

А впрочем, как показало активное обсуждение, такой отказ от трактовки дает самую широкую амплитуду зрительских интерпретаций.