У вас с Марией Мироновой образовался такой интересный творческий тандем…

Совершенно неожиданный для меня.

И для всех остальных. Если бы еще года три назад спросили, в спектаклях каких режиссеров она может по-новому раскрыться, ваше имя не пришло бы в голову.

Да, она стала для меня таким окном в мир, через которое я могу транслировать свои идеи. У меня был формалистический период, когда я работал в Харькове, и актеры для меня тогда были как марионетки, многочисленные и безличные. Но теперь мне нужны большие актеры, актеры-медиумы. Режиссер же тоже как ретранслятор, он должен передать из космоса какой-то месседж. А форма передачи месседжа у каждого своя.

У вас с актрисой совпало представление о форме?

У нее произошел переворот по отношению к профессии. Для нее спектакль „Кармен” — очередная попытка выпрыгнуть из канализационного люка. Мы все там сидим. Солнце где-то наверху, и вот мы подпрыгиваем, чтобы в момент прыжка увидеть солнце и запредельную даль. Маша развивается по спирали. Она, я думаю, будет готова после этой роли к работам любой сложности, на любом уровне свободы и открытости. Сейчас закончим „Кармен” и начнем делать „Андромаху” в театре „Ленком”, получается целый женский цикл работ.

А зритель наш готов к этим уровням свободы?

Нужно вскрывать череп зрителю, проламывать — я образно говорю, конечно, а то опять поднимется скандал, Калягин опять напишет письмо против меня в газету. Так что проламывать — в кавычках! Сегодня у человека слишком много защитных систем, он закрывается от искусства и от больших страстей тоже. Искусство — это яд. И он должен проникнуть в зрителя. Есть два способа это сделать. Одни берут стакан с горячей водой, растворяют там свое вещество и ставят перед зрителем. Мы ничего вроде бы не видим и спокойно пьем эту воду, но вместе с ней в нас проникает то самое, что растворил там режиссер. Все это входит мягко, всасывается постепенно. А вторая тенденция — более реактивные, прямолинейные и действенные месседжи. Вот мой путь, как раз второй.

А как актеры реагируют на реактивные и прямолинейные режиссерские приемы?

Я как раз хочу обратиться к большим русским артистам через газету. Можно?

Можно.

В России много великих актеров, им сейчас от 35 до 65 лет. Я хочу им сказать: вот вы все разные, у вас есть театры, вы уже влиятельные люди, у вас уже есть известность, есть деньги, почему вы не работаете с новыми хорошими режиссерами? Не надо бояться ляпнуться. Режиссер — как знахарь, как массажист. Он вам может сделать такой массаж, какого вы не испытывали в жизни. Он вас бросит на батут, и вы будете летать так высоко, как никогда не летали. Вам нужен режиссер, который бы вас промыл, покусал, обцеловал и спровоцировал!