В ЭКСКЛЮЗИВНОМ ИНТЕРВЬЮ ОНЛАЙН-ЖУРНАЛУ ECLECTIC РЕЖИССЕР РАССКАЗАЛ О ПОДГОТОВКЕ К ПРЕМЬЕРЕ ПО КОМЕДИИ МОЛЬЕРА В ТЕАТРЕ НАЦИЙ.
1, 2, 10, 11 сентября на малой сцене Театра Наций состоится премьера комедии Жана-Батиста Мольера «Лекарь поневоле» в постановке Олега Долина. По замыслу режиссёра пьеса, ставшая одной из самых репертуарных в Европе, превратится в анекдотичную историю об абсурдности лжи, ведь и гуляка Сганарель притворяется лекарем и Люцинда, которую ему нужно излечить, страдает выдуманной болезнью. В эксклюзивном интервью онлайн-журналу Eclectic режиссер рассказал о подготовке к премьере.

Как появилась идея поставить «Лекарь поневоле»? Можно ли сказать, что это продолжение ваших творческих поисков в жанре площадного театра?

Идея появилось давно, потому что Мольером я занимался еще в ГИТИСе. У нас был семестр Мольера когда-то, с тех пор он живет в моей голове. Я тогда делал другие пьесы, мне многое у Мольера нравится, а сейчас решил  обратиться к этому фарсу. Много вопросов сейчас задают о том, почему  именно «Лекарь поневоле». Это не касается пандемии, так совпало.

Удалось ли вам репетировать онлайн во время самоизоляции? Как вы относитесь к идее онлайн театра?

Мне пришлось немного порепетировать онлайн, ничего не могу сказать про это, мне кажется, это неинтересно и точка.

Олег Долин — российский актёр театра и кино, театральный режиссёр. Сын поэта и барда Вероники Долиной, брат кинокритика Антона Долина. Работал как актер в Театре Армии, Театре п/р Олега Табакова, театре «Школа современной пьесы». Получил в числе прочих наград премию «Ника» и приз кинопрессы «Белый слон» за лучшую мужскую роль в фильме Михаила Калатозишвили «Дикое поле».  В 2013-м получил диплом режиссера РАТИ (ГИТИС), окончив Мастерскую Сергея Женовача. Ставил спектакли в театрах РАМТ, «Школа современной пьесы».

Молодые актеры подготовлены к такому типу действия, или вам пришлось проводить дополнительные тренинги  во время репетиций?

Нет, современные молодые артисты не подготовлены к этому. В институтах этим почти не занимаются. Это сложный разговор, но нынешнее театральное образование, при всём большом к нему уважении,  очень многими важными дисциплинами пренебрегает. Какие-то вещи приходится постигать на ходу. Так было с масками, например, про которые никто ничего не знает, так во многом происходит и здесь.

Такой тип театра воспринимается актерами как архаичный?

Мы немножко все живем в Системе Станиславского, будто это партия, а у нас однопартийная система, и всё ей подчинено. Шаг влево, шаг вправо — расстрел!  «Это наигрыш, это неправда!» Будто есть какая-то одна театральная правда. Есть разный театр – маски, брехтовский эпический театр, в Греции же тоже играли как-то до нашей эры и про Станиславского ничего не знали. Мне кажется, надо быть более открытыми. Потому что у театра многовековая история. У молодых артистов отсчет идет от случившегося в России в начале двадцатого века. Не то чтоб приходится с этим бороться, но объяснить, что есть какой-то другой театр, приходится постоянно.

Как вы относитесь к суждению, что комедия – легкий жанр?

Не знаю, может быть, это легкий жанр с точки зрения зрителей и читателей книг, но для тех, кто это создает – наоборот. Это намного сложнее, тяжелее.

Расскажите о вашей декорации, говорят, специально для этого спектакля был выстроен зрительный зал?

Собственно, это и есть единственное условие этого спектакля, там нет никакой декорации, есть только пространство, оно было сконструировано и принесено в Театр Наций. Приходите сами и всё увидите.

Как вам кажется, это будет спектакль для театральной элитарной публики, или для каждого?

Мне не нравится определение «элитарный». Театральное искусство, при всем желании театральной общественности сделать его элитарным,  должно быть общедоступным. Мне дороже, когда уборщица из среднеазиатской республики заходит с ведром на репетицию и просто останавливается и начинает смотреть спектакль, и забывает что ей куда-то еще надо было идти. Вот это для меня самый серьезный показатель. Конечно, хорошо если какие-то люди, которые ходят в театр, любят театр заглянут к нам, но сказать, что мы ждем какую-то избранную театральную публику? – нет. Мы ждем всех, кто хочет прийти.