Одна из самых интригующих премьер конца года — „Ромео и Джульетта” в авторской версии Владимира Панкова, поставившего шекспировский бестселлер в изобретенном им самим жанре „саундрамы”. Однако в столице идет ещё несколько постановок знаменитой драмы.

В этом году Театр Наций под руководством неистощимого на идеи Евгения Миронова запускает новый проект: „Шекспир@Shakespeare”. Со временем он должен превратиться в полноценный фестиваль с обширной международной афишей. В этом году — пробный „пилотный выпуск”. Фестиваль стартовал в начале октября энергичным, мускулистым и напрочь лишенным меланхолии „Гамлетом” израильского Камерного театра. 14 ноября своего „Гамлета” в Москве покажет известный литовский режиссер Оскарас Коршуновас, 30 ноября Нижегородский Театр юного зрителя продемонстрирует „Короля Лира” в постановке Владимира Золотаря, а завершится мини-фест премьерой самого Театра Наций.

Один из самых интересных молодых режиссеров-новаторов Владимир Панков представит публике свою версию „Ромео и Джульетты”, выполненную в жанре „саундрамы”. Владимир Панков по образованию актер, но гораздо больше известен как знаток и собиратель фольклора,. Он сочинял музыку ко многим московским спектаклям, а заодно создал студию Saundrama. Соединение разных жанров, новые формы, боле похожие на оперу и балет — главный тренд современного европейского театра. И Владимир Панков сотоварищи — один из немногих, кто пытается воплощать эту идею на российской сцене. Казалось бы, „Ромео и Джульетта” — материал, совсем не располагающий к фольклорным песням и танцам. Однако без этнических мотивов не обойдется и здесь. Вражду двух кланов Монтекки и Капулетти Владимир Панков решил превратить в межнациональный конфликт. В музыке это будет противостояние классики (Прокофьев, Беллини) и этники. Ведь клан Капулетти в спектакле — это Восток: с одной стороны, таинственный и загадочный, а с другой — всеми презираемый мир „хачиков” и гастрабайтеров. Свою Джульетту, юную Сэсэг Хапсасову, режиссер нашел в в институте на курсе Валерия Гаркалина. Ее возлюбленного Ромео сыграет постоянный участник спектаклей Владимира Панкова и Театра Наций Павел Акимкин.

Эти двое — не возвышенные романтические герои, а дети городских кварталов. Но они так молоды и чисты, что стоят вне национальных преград. Их любовь должна стать камертоном, точкой отсчета для исследования общества, раздираемого страхом и ненавистью. И всем понятно, что речь там пойдет не о средневековой Вероне, а о реалиях, знакомых нам с вами гораздо лучше.

Хорошие идеи, как говорится, носятся в воздухе. В начале декабря в Центре Мейерхольда выйдет еще одна версия „Ромео и Джульетты”, тоже музыкальная. Режиссер Элеонора Шумилова, ставившая раньше детские сказки в театре под руководством Владимира Назарова, решила адаптировать классический сюжет для современной молодежи, которая с трудом воспринимает поэтическое слово, а от длиннющих шекспировских монологов вообще впадает в ступор. Донести до поколения MTV трагедию веронских возлюбленных решено с помощью музыки: соединяем средневековые мелодии с бунтарским рок-н-роллом. Артисты, конечно, будут петь и танцевать, как в заправском мюзикле, а для создания эффекта присутствия, аналогичного формату 3D, декорации разместят не только на сцене, но и в зале. Еще бы поп-корн давали, и было б зашибись.

Конечно, адаптировать „Ромео и Джульетту” для молодежи пробовали и раньше. Один из самых удачных примеров — спектакль в театре Пушкина, который с успехом идет уже семь лет. Худрук театра Роман Козак сделал ставку не на музыку (хотя в спектакле звучат и Чайковский, и современные мелодии), а на слово и молодых актеров. Вместо привычного пастернаковского текста режиссер использовал новый перевод Осии Сороки, более острый, современный, лишенный лирических красот, но полный языковых парадоксов. Молодые артисты, одетые в гламурные джинсы и футболки, выпаливают его, как из пулемета, летают на качелях, то и дело устраивают потасовки, так что зрителям скучать не приходится. Роман Козак пошел по пути кинорежиссера Бэза Лурмана, превратившего шекспировскую трагедию в кассовый боевик: осовременил, добавил где можно „оживляжа”, придумал для юных влюбленных эротическую сцену и пригласил на главные роли совсем молоденьких студентов своего курса — Сергея Лазарева (ныне раскрученного поп-певца) и Александру Урусляк. Сейчас Ромео и Джульетту играют другие актеры: Владимир Жеребцов и Анна Бегунова, но обаяния молодости у них не меньше, чем у первых исполнителей.

Свою версию шекспировской трагедии представил недавно на суд зрителей и Роман Виктюк. В его спектакле R&J участвуют только мужчины. Такое решение — не новое слово в искусстве, в конце концов в елизаветинское время в XVI веке женщинам вообще было запрещено выходить на сцену. Но Виктюк объясняет сугубо мужской состав своей команды не следованием традиции, а тем, что действие его спектакля разворачивается будто бы в английской морской школе, где студенты в свободное от учебы время разыгрывают Шекспира. Выглядит это действительно, как школьная самодеятельность: актеры демонстрируют отличную физическую форму, постоянно прыгая, кувыркаясь и лазая по канатам, и довольно смутные представления о театральном искусстве. Больше всего запоминаются те немногие сцены, где артисты не пытаются изобразить что-то глубокомысленное, читая монологи вниз головой, а лупят друг друга по голове томиками Шекспира и отрабатывают ремарку „влюбленные целуются”. (дата следующего показа пока не определена — следите за нашей афишей)

Впрочем, посмотреть на мальчишек в ролях Джульетты, кормилицы и леди Капулетти можно не только у Романа Виктюка. В театре Луны под руководством Сергея Проханова уже шесть лет идет спектакль болгарского режиссера Лилии Абаджиевой с сугубо мужским составом. Женские костюмы на плоских фигурах, из-под которых торчат волосатые ноги в ботинках на босу ногу, становятся здесь главным источником юмора. Да и сама шекспировская трагедия пересказана на подростковом жаргоне: „Ну, Джульетта похиляла, наглоталась порошка и в отключку. Лежит дохлая”. А знаменитый монолог Джульетты „Ромео, о зачем же ты Ромео” многократно повторяется, пока не превращается в такой диалог: „Ну че, имя сменил?” — „Нет” — „А почему?!” — „Загс был закрыт”.

Марина Шимадина
Опубликовано в N44 (4-15 ноября 2009 года)