Фестиваль «Черешневый лес» открылся мюзиклом «Цирк»

Максим Диденко поставил его в московском Театре наций

Спектакль рассчитан и на тех, кто вырос на фильме Григория Александрова, и на тех, кто впервые услышал о нем в театре. Его жанр режиссер определил как ретро-футуризм. Он сохранил основные сюжетные изгибы кинокартины 1936 г. Американская цирковая дива Марион Диксон (киношная Мэри) приезжает в Москву с шоу «Полет на Луну» и находит здесь новую любовь, преодолевая шантаж своего босса фон Кнейшица (Сергей Епишев), который грозит выдать тайну ее личной жизни – чернокожего ребенка.

Но старый киносюжет Диденко нарастил новым, изящно расположив историю в универсальном времени: она может происходить и в 1930-х, и в 1950-х, и в наши дни, и, как обещает дикторский голос, в далеком будущем. Ингеборга Дапкунайте становится не только Марион Диксон, но и Любовью Орловой в ее звездной роли. Директор цирка (Владимир Еремин) обретает внешность и картавость вождя революции, а действие ведут еще не улетевшие в космос собаки Белка и Стрелка (Даниил и Павел Рассомахины). Цирк превращается в Центр исследования русского космоса, который противостоит Соединенным Штатам в борьбе за первенство в его освоении. Художник Мария Трегубова придумывает этот мир, безупречный в своей синеве. Он объединен двумя кругами. Один опрокинут в сторону зрительного зала, является и цирковой ареной, и Землей, и детской светящейся игрушкой. Другой, висящий над первым, – экран, на который проецируются документальные кадры старой и футуристической Москвы и работающая кинокамера, превращая спектакль в немое кино с музыкой.

Композитор Иван Кушнир, не первый раз сотрудничающий с Диденко, использует не только песенку «Я из пушки в небо уйду» (ее отважно напевает Дапкунайте, которая еще и танцует, выполняет цирковые трюки и летает на лонже, как настоящая универсальная бродвейская дива). Кушнир экспериментирует и с песней «Широка страна моя родная», родившейся когда-то в фильме «Цирк». Не изменяя ни слова, он трансформирует ее музыкально, позволяя лишь отдаленно улавливать знакомый мотив. В спектакле она обретает фантасмагорический характер, как и в кино, превращаясь в его эмблему. Эту же идею развивает и саркастическая, гротескная пластика, придуманная Владимиром Варнавой.

Диденко в «Цирке» позволяет кремлевскому мечтателю опередить американцев на Луне. Туда улетают Марион с любимым Петровичем и стремительно выросший негритенок Джимми. Но сопровождает их не наивная и светлая мелодия Дунаевского, а изломанный и нервный мотив Кушнира.