Спектакль «Обыкновенная смерть» поставлен народным артистом России, лауреатом четырех Государственных премий, президентом Александринского театра Валерием Фокиным. В основе постановки — повесть Льва Толстого «Смерть Ивана Ильича», считающаяся одной из вершин мировой психологической прозы. Тем насколько подробно выписана хроника болезни и умирания судейского чиновника Головина восхищались Бунин и Чайковский, Набоков и Кортасар. Их поражало, что история Ивана Ильича жесткая и несентиментальная, но при этом во всех подробностях показывает не только процесс ухода человека из жизни, но и нравственное возрождение его души.

Валерий Фокин с необыкновенной точностью и психологической подробностью выстраивает в спектакле образ главного героя, показывая, как человек переживает приближение конца, какие психологические уловки использует, чтобы увернуться от осознания его неизбежности. «Театр чувственного сюжета» — такое определение дал когда-то подобным своим постановкам Валерий Владимирович.

«Основная идея нашего спектакля — показать, как суетное, автоматическое, наполненное событиями, но не делами, существование человека меркнет при приближении смерти. И в эти последние мгновения приходит осознание его истинного предназначения, нравственное возрождение его души. «Прошедшая история жизни Ивана Ильича была самая простая и обыкновенная, и самая ужасная» — с этой фразы в повести начинается жизнеописание ее главного героя. Толстой как будто ставит знак равенства между этими двумя понятиями. Судьба Ивана Ильича — лишь частный пример общего принципа; его жизнь ужасна в той же степени, что и жизнь любого человека, который живет неосознанно, “как всеˮ», — говорит Фокин.

Спектакль «Обыкновенная смерть» уникален сразу с нескольких сторон. Это первая за многие годы работа народного артиста России Евгения Миронова на Малой сцене и дебют в Театре Наций режиссера Валерия Фокина. Их сотрудничество началось в 1995 году со спектакля «Карамазовы и ад», который стал для Миронова первой настоящей театральной удачей. Следом за короткий срок они создали еще три спектакля. И по признанию Миронова, «в каждом из них нужно было ломать образ, созданный в предыдущем».