Не иметь в репертуаре МХАТа „Чайки” — пьесы, для Художественного театра символичной, — неприлично. Поэтому премьера возобновленного спектакля Олега Ефремова была сыграна в середине октября, когда МХАТ праздновал 103-й юбилей. И можно уверенно сказать, что круг почитателей у спектакля будет: это интеллигенция, любящая загадочность чеховского текста и старомодную неторопливость сценического действия.

Тем не менее, на возобновленном спектакле невозможно отделаться от мысли: в той же самой сценической обстановке совсем другие актеры некогда любили, страдали и творили, а те, кого мы видим сейчас, — не то призраки, не то персонажи другой пьесы. Нынешние исполнители, правда, стараются по возможности бережно сохранить внешний рисунок своих ролей, созданный их предшественниками, но их актерские организмы с таковым уже не монтируются. В наиболее выигрышной ситуации оказывается Ирина Мирошниченко — Аркадина — и Евгения Добровольская — влюбленная и чувственная Маша: у обеих актрис образы родились заново, а мощные индивидуальности сломали каркас традиции. Аркадина и Маша стали самыми „живыми” персонажами нынешней „Чайки”.

Другим же бережное отношение к театральной истории только мешает. Евгению Миронову в роли Треплева и Марине Салаковой — Заречной неуютно играть на непривычно большой сцене, и временами обоим не хватает „нутра”, чтобы воздействовать на почти тысячный зал. Миронов замечательно играет и трепетную привязанность к Нине, и мучительную судьбу несостоявшегося литератора, однако временами за органичностью игры чувствуется актерская неуверенность. В этой „Чайке” Треплев, как никогда, одинок и несчастен, а атмосфера вокруг него на удивление холодна: пресловутых „пяти пудов любви” нет и в помине. Так, всего понемногу: и нежности, и усталости, и жизни, и смерти. И еще легкий привкус прошлого. Аромат ностальгии, напоминающий о чем-то ушедшем безвозвратно, когда-то любимом, но ныне утерянном. Хотя в чем-то, наверное, это вполне соответствует настроениям чеховской пьесы.