В новом переводе Мариуса фон Майенбурга
Совместное производство с Эллинским фестивалем в Афинах и Авиньонским фестивалем
Премьера на Эллинском фестивале в Афинах — 7 июля 2008 года
Премьера на Авиньонском фестивале — 16 июля 2008 года
Премьера в "Шаубюне" в Берлине — 17 сентября 2008 года

В Москве спектакль был показан в рамках Международного фестиваля-школы "Территория" и фестиваля "Шекспир@Shakespeare".

Шаубюне ам Ленинер Платц Театр "Шаубюне" открыт для современной драматургии, экспериментальных и международных театральных проектов. С самого основания театра (1962) его историю писали знаменитые режиссеры и актеры — Петер Штайн, Роберт Уилсон, Люк Бонди, Клаус Михаэль Грюбер, Андреа Бретт, Бруно Ганц, Эдин Клевер, Юта Лампе, Саша Вальц, Люк Персеваль и многие другие — сначала на Халлешен Уфер, а с 1981 года на Ленинер Платц.

Многочисленные гастроли по всему миру, премии и награды режиссеров, фестивали, спектакли и вся деятельность театра убедительно доказывают, что его коллективу под руководством Томаса Остермайера удалось укрепить и сделать еще более высоким престиж театра в Германии и в мире. Театр "Шаубюне ам Ленинер Платц" продолжает традиции новых, соответствующих духу времени интерпретаций классики. Наряду с этим ядро репертуара составляют пьесы современных авторов, по произведениям которых выпущено более 50 премьер. Ежегодно проводится конкурс пьес молодых немецких авторов, а также международный фестиваль новой драматургии (F. I. N. D. ), в рамках которого в течение одной недели в году представляются новые пьесы, появившиеся в стране и за границей.

"Шекспир - один из самых жестоких мировых драматургов. Его мир - мир неистовых буйных страстей. Поэтому он так захватывает. Именно сила и неистовство в выражении чувств, эмоций его героев и дает возможность катарсиса в театре. Его пьесы начинаются с высшей эмоциональной точки. А потом развиваются по нарастающей. В "Гамлете" мы оказываемся в самой сердцевине противостояния человека и смерти. В ситуации предельного напряжения всех сил. И мне бы хотелось, чтобы на нашем спектакле публика встретилась со смертью".

Томас Остермайер

"Давно не приходилось видеть такого сильного начала! Из ничего без какого-либо предупреждения на тебя набрасывается ужас. Горстка людей стоит у свежевырытой могилы. Проливной дождь. Торфянистый грунт превращается в липкую жижу. Лицемерие, Изнеможение. Могильщик сражается с гробом, как будто бы это живое существо, которое отчаянно обороняется. Ящик перекашивается, парень с шумом обрушивается в глубину, выныривает снова с отчаянным бешенством, выделывает сногсшибательные акробатические трюки на грани фарса. (...) Гамлет в ужасе: больше не существует реальности, которую можно было бы осмыслить; жизнь и смерть - части совершенно безумной инсценировки". Рюдигер Шарпер, "Тагесшпигель"

"Айдингер играет яростное неистовство, но не неистовство открытой силы, а скорее силы слова, риторических переходов с одной тему на другую, подменяющих действие болтливым пустозвонством. "Суматоха и траливали" -так называет он свою программу, и в состоянии экстаза буйствует и носится по сцене, как Пумукл (так у немцев зовут шумного рыжего домового), напоминая закормленного маменькиного сынка с уже поредевшей белокурой шевелюрой, вводящим в заблуждение набитым брюшком первенца зажиточной, но опустившейся семьи, как принимающий гостей хозяин и спортсмен-экстремал, азартный заводила, чье дурачество было столь долгим, что он сам стал добычей безумия, которое вначале просто симулировал". Кристофер Шмидт, "Зюддойче Цайтунг"

"Своего "Гамлета" Остермайер начинает с мучительной ударной сцены, которая отсутствует у Шекспира, - похороны Короля-отца. Гроб рядом с могильной ямой. Моросящий дождь, грязная скользкая земля. Вдова в черных очках, под руку с братом мужа. Сын в куртке с поднятым воротником и мокрой непокрытой головой. Могильщик начинает опускать гроб, выскальзывает веревка, могильщик падает в яму, выбирается из нее. Снова спускает гроб. Гроб выскальзывает. Его приходится переворачивать. Сложно представить, что сейчас там внутри творится с покойником. "Сбитый порядок похорон" в мире Шекспира страшнее даже самой смерти. Уже неважно - убит или нет отец, - можно мстить и сходить с ума от оскорбительной небрежности, с которой хоронили короля". Ольга Егошина, "Новые известия"

"Гамлетом" принято поверять время, ставить диагноз: век вывихнут (который раз). Похоже, Остермайера больше занимает то, что вывих стал привычным: он ставит спектакль о пошлости Гамлетовской ситуации и Гамлетовой роли. Гамлет-неврастеник, Гамлет-сумасшедший, Гамлет-убийца, Гамлет-машина - все это сыграно на тысячу ладов, осталось признать, что Гамлет - буффон, петрушка на очередном банкете по случаю свадьбы ли, похорон - неважно: всё - театр, все - актеры..." Олег Зинцов, "Ведомости"

"От большинства участников нынешнего Авиньонского фестиваля, да и, можно сказать, от большинства любимцев европейских авангардных фестов 40-летний художественный руководитель берлинского театра "Шаубюне" отличается тем, что работает в рамках традиционного драматического театра, то есть, попросту говоря, вместе с актерами своей труппы интерпретирует пьесы. Даже если сами тексты или их переводы серьезно авторизованы, как это сделал с "Гамлетом" известный немецкий драматург Мариус фон Майенбург: пьеса Шекспира оказалась словно пересказана близко к тексту упрощенным сегодняшним языком. Томас Остермайер всегда интерпретирует классику жестко, оригинально, спорно. Но по-прежнему нуждается в сильном авторе, классическом". Роман Должанский, "КоммерсантЪ"