В Театре Наций Эймунтас Някрошюс поставил пьесу Альбера Камю „Калигула”. В главной роли — Евгений Миронов, Цезонию играет Мария Миронова, Геликона — Игорь Гордин, Керею — Алексей Девотченко, Сципиона — Евгений Ткачук. Здание Театра Наций все еще ремонтируют, поэтому спектакль пока идет во Дворце на Яузе (бывший ДК МЭЛЗ). Билеты стоят от трех до восьми тысяч рублей, что, впрочем, и понятно: арендовать театральные площадки в Москве очень дорого.

Пьеса „Калигула” написана в 1938 году. На волне „перестройки” ее показал Ташкентский академический театр драмы, с тех пор она не сходит с российских сцен. Напомним спектакль Петра Фоменко с Олегом Меньшиковым в главной роли (1990), работу Андрея Житинкина в Театре имени Ермоловой с Александром Балуевым (1991), в Театре на Малой Бронной с Даниилом Страховым (2002), постановку Юрия Бутусова с Константином Хабенским в Ленсовете (1998) и Павла Сафонова с Владимиром Епифанцевым в Театре имени Вахтангова ( 2004). Не так давно фестиваль „Новый европейский театр” привозил из Болгарии в Москву „Калигулу” Явора Грдева.

Евгений Миронов и Эймунтас Някрошюс долго присматривались к этой пьесе. Переговоры начались после того, как Миронов сыграл Лопахина в „Вишневом саде” Някрошюса (и Фонда Станиславского). С тех пор прошло 8 лет, и вот — премьера.

Сразу — об основном отличии этой версии от тех, что доводилось видеть раньше. Этот спектакль не живописен, он суров, в костюмах преобладают глухие тона, никакого золота и кумача, никаких, привлекательных для зрителей, римских нарядов. Даже те сцены, которые провоцируют на броскую театральность, выполнены сухо и жестко (например, в той картине, где Калигула заставляет патрициев чествовать в его лице богиню Венеру, нет ни малейших признаков травестии и буйства красок — буднично одетый Калигула парит ноги в тазике). Единственное яркое пятно — оранжевая долгополая „шинель” Калигулы, возможное напоминание о том, что прежде он был иным (художник по костюмам Надежда Гультяева, сценограф Марюс Някрошюс).

Декорация (античный портик, стулья с высокими спинками, высокие ограждения) выполнена из серого шифера. Мир, как и главный герой, погружен в депрессию. Нам предложено понять героя пьесы Камю, душегуба, самодура и тирана. Задача почти невыполнимая, но здесь умозрительные интеллектуальные построения отходят на второй план, уступая дорогу психологической мотивировке. То, каким Калигула был раньше, дано нам в отражении — в образе его юного наперсника, поэта Сципиона, человека горячего, честного, справедливого, верного и доброго. Но он никогда не был Цезарем, а Калигула — Император, он думал, что может все. Но умерла его сестра, возлюбленнная Друзилла, и он не в состоянии ее вернуть.

Добиваясь невозможного, Калигула отсекает привязанности и упраздняет богов: отныне он сам решает, кому и когда умирать: „В этом мире нет смысла, и тот, кто узнает это, обретет свободу… Радуйтесь, к вам наконец пришел император, который научит вас свободе…Идите, объявите Риму, что он получил наконец свободу, и с ней начинаются великие испытания”.
В жертву такой „свободе” Калигула приносит дружбу, любовь, мораль. Он мстит всему миру за то, что когда-то во все это верил. И вот уже жизнь человеческая весит не больше, чем пепел, летящий с его сигареты, а город обращен в кладбище (урны с прахом расставлены по всей сцене). Планомерно и последовательно Калигула Миронова умерщвляет собственную душу и души тех, кто ему верен. Недаром бессознательно повторяет жесты Императора Сципион, недаром заостряется, становится бескровным только что молодое и прелестное лицо Цезонии, и кажется, что жизнь на наших глазах покидает женщину, которая отказалась от самой себя во имя любви.

Очень опасны в обращении и фанатичная жажда справедливости, и фанатичная преданность, и даже любовь, прощающая то, чему нет прощения. И особенно опасна та крайняя степень свободы, которая оборачивается абсолютной тиранией и абсолютным одиночеством. Единственное избавление от того и от другого — смерть. Не ее ли искал Калигула, когда говорил, что ищет Луну? Луна, Друзилла, Судьба, Смерть — босоногая смешливая девочка в белом балахоне, а вовсе не страшная старуха с косой (бессловесная роль Елены Гориной) — все время рядом, она готовит встречу с избранником. Ждет того момента, когда Император, взнуздывая себя криком : „В историю, Калигула”, сам бросится к караулящим его трибунам. В их руках — странное оружие, осколки зеркала. В пьесе перед смертью Калигула разбивает зеркало, чтобы не видеть своего в нем отражения.

Роль Калигулы обычно строится на лицедействе, но Миронов не играет фигляра, не ерничает, не меняет масок, он - строго, аскетично, подробно — проживает историю саморазрушения. „Есть два пути уклоненья от абсурда: самоубийство и религия” — писал Камю. Калигула отринул религию, он выбрал самоубийство.

Почерк Некрошюса узнаваем, но в его новом спектакле метафор и пластических этюдов меньше, чем обычно. Режиссура, в основном, проявляет себя через актеров, и на их плечи ложится вся тяжесть страшной пьесы Камю. Жаль только, что Някрошюс в этот раз отказался от сотрудничества с композитором Фаустасом Латенасом, поэтому музыкальное решение спектакля кажется довольно заурядным.

Здесь нет никакого натурализма: ни насилия, ни эротики. Режиссер ставит именно экзистенциальную пьесу, некоторые темы которой исследовал прежде, на другом литературном материале: что случится с человеком, если он уподобит себя Богу; что произойдет, если он поверит, что нет ни добра, ни зла…

Текст звучит по-прежнему актуально, купюры сделаны незначительные, но искать в „Калигуле” Някрошюса обличения тоталитаризма и современных политических аллюзий не стоит. Может, оно и к лучшему? А то как подумаешь, что еще предстоит бедному Риму: ладно бы Клавдий, так ведь еще и Нерон.