Один из самых успешных театральных режиссеров, художественный руководитель Театра Пушкина Евгений Писарев отмечает 50-летний юбилей. Накануне с ним встретился главный редактор ОК! Вадим Верник.

Приветствую, Евгений Александрович! Приветствую, Женя, дорогой!

Приветствую, очень рад нашей встрече.

Мы встречаемся накануне твоего юбилея, 50 лет. Это, вроде бы, подведение итогов, но мне кажется, что итоги подводят те, кому нечем заняться, а когда ты занят делом, то тебе не до итогов, ты устремлен в будущее.

Абсолютно с тобой согласен.

Вот даже взять твой нынешний сезон: состоялась премьера спектакля «Мадам Рубинштейн» в Театре Пушкина с участием двух великолепнейших актрис Веры Алентовой и Ольги Науменко и молодые ребята в спектакле заняты, Дмитрий Власкин и…

Артём Ешкин.

Я тебя поздравляю с этой премьерой, это было не так давно, но у тебя же ритмы такие скоростные! Недавно в Театре Пушкина состоялась еще одна премьера — «Слуга двух господ. Russian edition» режиссера Юрия Муравицкого. Твои ученики, выпускники, буквально свежеиспеченные, Школы-студии МХАТ играют главные роли в этом спектакле и уже активно задействованы в репертуаре театра. А ты сейчас репетируешь в Театре Наций спектакль «Кабаре». Как все успеть, стремительно переключаясь с одного на другое?

(Смеется.) Как все успеть? Я когда смотрел прогоны спектакля «Слуга двух господ», думал: «О чём же этот спектакль?», — ну, помимо комедийной интриги. Я подумал, что тема спектакля: «Как все успеть» для Труффальдино (Смеется.). Я подумал, что я тоже в какой-то степени такой Труффальдино в этом плане. Действительно, еще есть Школа-студия МХАТ. Я выпустил один курс, набрал следующий — сейчас первый курс под моим руководством учится в Школе-студии. Слава Богу, всё находится близко, всё через дорогу. Я сначала через дорогу иду в Театр Наций, потом обратно в Театр Пушкина, потом опять через дорогу в Школу-студию — так и живу. На самом деле, мне это очень нравится. Ты очень точно сказал, что итоги подводят те, у кого есть на это время,  — времени мне совершенно не хватает. С другой стороны, это меня только спасает от каких-то не только итогов, но и не самых радостных мыслей, что дни бегут, время уходит, мы уже не так молоды и все такое — я об этом не успеваю задуматься. Хотя, сама цифра 50 кажется какой-то странной и неестественной для меня. Вот когда наступит 51, то, мне кажется, будет гораздо интереснее. Мне вообще кто-то сказал, что годы — это так: 45, 46, 47, 48, 49, 50 (перечисляет с повышением интонации), 51, 52, 53 (спокойная интонация)… то есть чем ближе к круглой дате, то всё как-то тяжелее, а когда начало нового десятилетия, уже полегче. Поэтому, я жду, когда этот день пройдет. В детской песенке поется: «Зачем же этот день кончается, пусть бы он тянулся целый год», — я вот совсем не хочу, чтобы это тянулось весь год. С другой стороны, в свой день рождения, 3-го мая, я буду на выпуске, это будут уже сценические репетиции мюзикла «Кабаре» в Театре Наций. Поэтому, если говорят: «Как день рождения встретишь, так год и проведешь», — то, значит, проведу его в работе над хорошим материалом с хорошими артистами в хорошем театре.

Прекрасно.  А такой стремительный ритм жизни у тебя был всегда? Мы с тобой давно знакомы, Жень, очень давно, но всегда казалось, что ты человек размеренный, — я никогда не чувствовал в тебе такого визуального радикализма.

Я думаю, что никакого визуального радикализма во мне и нет. Если ты хочешь везде успеть, это не значит, что нужно везде спешить. Это главное. Может, не надо спешить, и тогда ты многое успеешь. Я, наверное, работал бы меньше, меньше на себя возлагал, если бы не был так востребован и нужен: нужен студентам, нужен своим артистам, нужен в других театрах. Если честно, я очень от многого отказываюсь. Много предложений и театральных, и кинематографических, которые, я просто это понимаю, не успею осуществить.

Кстати, по поводу кинематографа. В фильме Оксаны Карас «Доктор Лиза» ты, на мой взгляд, замечательно сыграл роль и вообще вспомнил, что ты актер, — за что можно поблагодарить Оксану . Мне хочется тебе пожелать в это пространство почаще нырять, Жень.

Я не против совсем, если это будут достойные сценарии и достойные режиссеры. Я даже не говорю, что это обязательно должны быть какие-то мощные роли — важно не ЧТО ты играешь, а ГДЕ, в какой компании, у какого режиссера. Я никакую кинокарьеру уже не строю совершенно, но когда Оксана Карас пришла ко мне в кабинет в Театре Пушкина и предложила сняться в одной из ролей в фильме «Доктор Лиза», я даже не стал спрашивать, что за роль. Она мне рассказала саму историю, тему фильма, и я сказал: «Ну давайте, давайте попробуем». Потом я только узнал, что это за персонаж, что это реальный человек Петрович — друг и соратник  доктора Лизы.

Удивительно трогательный персонаж у тебя получился.

Да-да. Я с ним познакомился лично — это очень интересный, симпатичный и харизматичный человек. Я рад, что это случилось.  С другой стороны, я действительно не строю кинокарьеру. Вот сейчас было хорошее предложение, но выпуск мюзикла «Кабаре» помешал мне поучаствовать, потому что, в первую очередь, все равно я отвечаю за театр, моя жизнь — это театральная режиссура и художественное руководство. Кино — это здорово, но все-таки факультативно. На самом деле, когда я был артистом, я как-то напрягался, волновался, думал как и что сыграть, а сейчас, когда у меня в общем-то безответственное отношение к своей актерской карьере, я понимаю, что я не должен понравиться кому-то, зацепиться, — и так хорошо себя почувствовал в качестве артиста. Раньше во мне свободы, как в артисте, не было, а сейчас, когда я понимаю, что делаю это только ради удовольствия, то понимаю, чего во мне не хватало, когда я был только артистом.  

И это говоришь ты, который, будучи артистом, сыграл Хлестакова, о чём мечтает любой актер.

Да-да-да, и не только Хлестакова… В 23 года я сыграл его, в возрасте самого Хлестакова, чего практически не бывает.

Изначально ты был всё-таки актером, тебя эта история грела, потом всё поменялось в силу обстоятельств. Я помню твой первый режиссерский опыт в филиале Театра Пушкина по рассказам Сэлинджера, и ты играл там замечательно, а дальше пошло-поехало. И вот руководство театром, во главе которого ты уже…

12 лет.

Женя, вроде бы недавно это все началось, и вот уже 12 лет ты уверенно этот корабль под названием Театр Пушкина ведешь вперед. Это один из самых успешных театров в Москве. Но ты действительно востребован и в других пространствах: Большой театр, Театр имени Станиславского и Немировича-Данченко. Оказалось, что ты и оперный режиссер хороший.

Ну так, да, сложилось. Сначала я немножко комплексовал по этому поводу, потому что у меня нет музыкального специального образования. Первый опыт — в Театре Станиславского и Немировича-Данченко, я поставил оперу Россини «Итальянка в Алжире», я очень люблю эту работу, но это была авантюра абсолютная, потому что я так легко согласился, не читая ни клавир, ни ноты.

Сама идея была завораживающая — поставить оперу, да?

Идея была любопытная и завораживающая. Вообще, так всегда случается: вот становится как-то немножко скучновато внутри драматического театра — раз, и предложение поставить мюзикл. Мюзикл поставил — раз, и предлагают поставить оперу. Я принимаю подарки судьбы и рискую. Это получилось довольно успешно, и за последние семь лет трижды уже я сделал спектакли в Большом театре. В прошлом году это был спектакль на Исторической сцене — опера «Мазепа», что тоже для меня стало вызовом, потому что совсем не моя тема. Одно дело Россини, Моцарт — какая-то легкость, комические оперы…

То, что тебе близко.

Да, что мне близко. Но когда тебе Большой театр в лице директора Владимира Урина предлагает поставить оперу Чайковского «Мазепа»… Это тяжелая, мрачная, очень длинная, большая историческая опера — такая махина, конечно. По энергетике, сюжету и направленности это совсем не мое, но я благодарен судьбе и Владимиру Урину, что они предоставили мне эту возможность, потому что я это сделал и, по-моему, получился очень достойный спектакль. В середине мая будет новый блок этого спектакля на сцене.

Отлично. Вот ты говоришь про мюзиклы. Это еще один твой «золотой ключик», потому что ты начал ставить мюзиклы, когда сам жанр был в зачаточном состоянии в России. Я помню прекрасный мюзикл «Звуки музыки», а мюзикл «Шахматы» идет уже не первый сезон. И сейчас «Кабаре» — мюзикл, который ты ставишь в Театре Наций.

Материал прекрасный, но, честно говоря, я очень не хотел ставить этот материал как мюзикл. Если бы это предложение последовало от театра МДМ или какого-то музыкального театра, то я бы, наверное, отказался, потому что это не тот материал, который надо делать в музыкальном театре, как мне кажется. Здесь самое интересное это история, драматургия. Изначально ведь был замечательный роман «Прощай, Берлин», по которому сначала была сделана пьеса для драматического театра «Я камера», по которой был снят фильм, и только потом это было переработано в мюзикл. В конце 60-х годов была премьера мюзикла на Бродвее, а в 1972 году, то есть, ровно 50 лет назад вышел знаменитый фильм Боба Фосса с Лайзой Минелли. Так что это очень большая долгая история, в основе которой замечательная литература, замечательный роман. Скажем так, и «Шахматы», и «Звуки музыки» — все-таки там первична музыка, а сюжет какой-то… Если бы там не было музыки, то, наверное, не было бы и никакого сюжета. Многие вещи в драматургии прощаются в связи с потрясающей музыкой. Музыка в «Кабаре» написана композитором Джоном Кандером, она грандиозная, но, все-таки, это еще очень мощная история. Я с большим трепетом, с большим желанием принял предложение Евгения Миронова поставить «Кабаре», но акцент хотелось сделать не на мюзикле. Я знаю много замечательных артистов музыкального театра, но мы с Евгением Мироновым принципиально хотели выбрать на роли, особенно главные, артистов драматических, которые, конечно, могут и петь, и танцевать, и существовать в жанре, но, все-таки, чтобы это были артисты с драматической школой. Есть замечательные артисты мюзикла, они прекрасно работают в своих спектаклях, но вот эта неуловимая разница — другой бэкграунд, другая школа. Поэтому, у нас работают замечательные артисты: Александра Урсуляк, которая играет Салли Боулз, и Сережа Кемпо, артист Театра Ермоловой, Денис Суханов, артист Тетра «Сатирикон», Елена Шанина и Александр Сирин из Ленкома. Есть еще прекрасная возможность: работая в Театре Наций, можно делать кастинг и приглашать тех артистов, которых ты действительно хочешь пригласить, собрав такую команду замечательных артистов из разных театров Москвы.

В главной роли актриса Александра Урсуляк — ведущая актриса Театра Пушкина, выпускница Школы-студии МХАТ мастерской Романа Козака и Дмитрия Брусникина, которая, еще будучи студенткой, стала играть Джульетту. Для тебя это своя актриса, — не нужно приспосабливаться или искать каких-то дополнительных моментов психологических, и это очень удобно, очень комфортно.

Конечно, Саше не надо долго ничего объяснять, Сашу я знаю давно, я сам преподавал на курсе, где она училась. Сашу я знаю уже 20 лет. Она одна из самых лучших и самых интересных актрис своего поколения. Тут у меня не было вопроса, приглашать или нет. Если бы я ставил этот спектакль в Театре Пушкина, то, безусловно, она бы всё равно играла Салли Боулз, она великолепная, прекрасный человек, мать троих детей. Сейчас, наконец, она стала активно сниматься. Я отпускаю ее на все съемки, несмотря на то что нам надо готовить премьеру, потому что понимаю, что такой востребованности кинематографической она очень долго ждала: в театре очень много работала, а в кино, может, и были работы, но не такие яркие, не такие удачные, как в театре. И вот сейчас всё сложилось: и замечательные режиссеры, и замечательные проекты.

Ну да, недавно вышел сериал «Пингвины моей мамы», за который она несколько наград получила.

Да, «Золотого орла» она как раз получила.

Это тоже же очень важно для артиста, даже не с точки зрения наград, а с точки зрения востребованности. В театре Пушкина работают популярнейшие актрисы Вера Алентова, Виктория Исакова. Вика много снимается в кино, но я знаю, что ее дом — это Театр Пушкина.

Да.

И это не просто слова, это суть, потому что я знаю, что разные были соблазны, Вику Исакову и в другие театры приглашали, но для нее даже не было вопроса в этом смысле — это о многом говорит, это говорит о взаимоотношениях художественного руководителя и труппы, о внутреннем климате в театре.

Я сам всегда говорю, что театр — это дом, но очень боюсь театра-коммунальной квартиры. В этом смысле мы как-то удерживаем баланс. Ну я и сам похаживаю на сторону, что называется (Смеется.), но Театр Пушкина, пока здесь такая команда, пока здесь такое отношение ко мне в том числе, — мы держимся за это место, мы любим это место.

Ты же сам служишь в Театре Пушкина с момента окончания Школы-студии МХАТ.

Я окончил Школу-студию МХАТ в 1993 году, в 21 год, и сразу пришел в Театр Пушкина. Хотя у нас часто занятия происходили в репетиционных залах Театра Пушкина, поскольку я учился в Мастерской Юрия Ерёмина…

…тогдашнего руководителя пушкинского театра.

Да-да. Где-то со второго курса мы уже начали играть в спектаклях. Получается, уже почти 30 лет я в Театре Пушкина, из которых 12, то есть, чуть меньше половины, я являюсь художественным руководителем. Уже даже подзабыл то время, когда был просто артистом или начинающим режиссером. Я благодарен этому месту еще и потому что я развивался, рос и получал какие-то авансы и от Юрия Ивановича Ерёмина. Когда он здесь был главным режиссером, я получал действительно такие роли, как Хлестаков и какие-то другие главные роли играл. Когда пришел Роман Ефимович Козак, он услышал меня, что режиссура стала меня больше увлекать, и дал мне возможность ставить. Буквально в первые годы его руководства я сделал спектакль «Одолжите тенора!», который прозвучал на всю Москву и после которого меня сразу пригласил к себе, даже переманил Олег Павлович Табаков. Это был единственный перерыв, но даже в этот мхатовский перерыв я ушел, во-первых, в alma mater, где учился, во-вторых, я театр Пушкина не бросал, потому что за то время, что я работал в МХТ, я здесь поставил и «Пули над Бродвеем», и «Босиком по парку». Я вообще мхатовский человек, поэтому считаю, что Театр Пушкина, труппа которого на 80% состоит из выпускников Школы-студии МХАТ, это еще один филиал МХТ, по сути.

Я знаю, что у тебя с Художественным театром планы тоже есть.

Есть. Костя, Константин Хабенский, когда стал художественным руководителем МХТ, сразу предложил мне постановку.  Я бы очень хотел продолжить сотрудничество с Художественным театром, но после вот этого моего перерыва мне очень важно выбрать правильный, неслучайный материал, хотя я понимаю, что Художественный театр ждет от меня праздничного, радостного, может быть музыкального спектакля.

Я знаю, Жень, что было время, когда ты хотел от этого уйти, тебя даже напрягали эти моменты, что от Писарева все ждут праздника, фейерверка, но что делать, если тебе это так хорошо удается, — лучше, чем другим.

Я даже не знаю, удается ли это мне. Что делать, если мало, кому это еще удается. (Смеется.)

Игорь, мой брат, играл в твоем спектакле «Примадонны», и очень любил этот спектакль. В «Пиквикском клубе» он у тебя играл тоже с огромным удовольствием. А потом еще один наш родственник попал в твои надежные руки — сын Игоря Григорий…

…Да-да.

…Который четыре года учился на твоем курсе в Школе-студии МХАТ. Ты почувствовал в нем потенциал и принял на свой курс. Это очень важно, с кем будущий актер делает первые шаги в профессии. Он сейчас служит у Константина Богомолова в Театре на Бронной, играет в его спектакле «Мудрец» в Театре Наций, и ты можешь гордиться своим студентом.

Я горжусь. Гриша недавно был на премьере у своих однокурсников на «Слуге двух господ». Мы не теряемся. Всё по-соседски теперь, всё рядом.

У тебя дочка — актриса, работает в РАМТе. Так приятно мне было слышать о ней отзывы от худрука РАМТа Алексея Владимировича Бородина: «Какая талантливая Тоня Писарева». Можно как угодно помогать поступить в институт, но дальше же ты сам должен решать: либо ты «дочка/сын», либо ты сам что-то значишь в профессии. И правильно, что ты не взял Тоню в свой театр.

Я очень рад за Тоню, я переживал, сомневался.

А был соблазн ее в Театр Пушкина пригласить?

Нет, соблазна не было. Когда она поступала, я набирал курс в Школе-студии.

Тоня окончила Щукинский институт, курс Нины Дворжецкой.

Да. И я ей сказал: «Ты понимаешь, что можешь поступать везде, кроме Школы-студии МХАТ». Чувствовал, что иначе будет некомфортно всем педагогам.

Хотя, слушай, мы знаем такие примеры, когда дети на курсах своих родителей учатся.

А я предпочитаю, чтобы было иначе. Тоня мне сказала: «Я и не собираюсь в Школу-студию МХАТ». У нее были разные возможности — и в ГИТИСе учиться, и в Школе Константина Райкина, но выбрала она Щукинское училище. Я всё время сомневался, ту ли профессию она выбрала, но сейчас я просто счастлив, потому что счастлива она. Она попала в тот театр, который абсолютно соответствует ее представлениям о том, что должно быть в театре и какая атмосфера должна быть в театре, она сразу попала в спектакли, она много занята. Она занята в замечательном спектакле «Дни Савелия» Марины Брусникиной. Я пока не все Тонины работы видел, но эта работа прекрасная и спектакль прекрасный, Тоня там наравне с лучшими артистами РАМТа. Премьера была в октябре, — то есть, она окончила институт и сразу попала в надежные руки опять же нашего человека — Марины Станиславовны Брусникиной.

Скажи, Женя, а есть желание поработать с дочкой?

Нет, у меня нет такого желания. Мне кажется, что у Тони всё хорошо складывается. Сейчас появляется потихоньку и кинематограф в ее жизни. Дорогого стоит, когда понимаешь, что человек сам добился, никаким образом не спекулируя и пользуясь связями или возможностями своего ближайшего родственника. С Гришей, твоим племянником, была похожая история. Когда он поступал в Школу-студию МХАТ, я с таким удовольствием набрал Игорю и сказал: «Приходил твой сын, я хочу, чтобы он учился на моем курсе». Это было мое предложение, меня Игорь ни о чём не просил. Хотя были и другие случаи, когда приходили дети знаменитых родителей, и я им отказывал. Это такой очень деликатный момент, кто подходит, кто не подходит, — ты же выбираешь не просто талантливого человека, а такого талантливого человека, которому можешь быть полезен, в котором ты чувствуешь, что он тебя услышит, ты выбираешь себе попутчика по жизни на четыре года.

Всегда хочется, чтобы актерский путь был на длинную дистанцию, как, например, у Веры Валентиновны Алентовой, которая удивляет в каждой новой постановке — как она играет, сколько у нее сил, сколько энергии актерской, мощной, свежей, парадоксальной. В спектакле «Мадам Рубинштейн» она просто царит на сцене. Царит. Ни на секунду практически сцену не покидает. Это урок для всех молодых актеров и актрис, в какой нужно быть форме не только внешней, но и внутренней. Это фактически уроки актерского мастерства — то, как играет Вера Алентова под управлением режиссера Евгения Писарева. И она абсолютно современный человек.

Мне кажется, это именно потому Вера Валентиновна всё знает, всё понимает, но при этом у неё трепетное отношение к происходящему, и это делает из нее большую невероятную актрису. Однажды мне сказали студенты, и я даже немножко обиделся: «Знаете, что в вас самое замечательное, Евгений Александрович? — Вы адекватный». Я подумал, что какая-то странная похвала: не то, что я какой-нибудь талантливый там — «вы адекватный». (Смеется.) Может, они таким образом выразили, что я живой, сегодняшний, современный. Я этот комплимент передал Вере Валентиновне, говорю: «Вера Валентиновна, знаете, вы такая потрясающая, потому что вы адекватная». Она говорит: «В каком смысле?». Я говорю: «Не обижайтесь, это сейчас у молодежи самый лучший комплимент».

Это очень точная формула. Еще один пример такого рода адекватности — наш с Игорем папа, который, несмотря на свой солидный возраст, всегда смотрел не в прошлое, а в настоящее и будущее. Он, кстати, был твоим педагогом в Школе-студии МХАТ, всегда радовался твоим успехам и гордился, что Гриша учится на твоем курсе.

Я счастлив, что Эмиль Григорьевич успел посмотреть дипломные спектакли с Гришей. Я тут тоже вижу какое-то колесо судьбы прекрасное, которое нас всех объединило, и я уверен, что и дальше еще будет объединять. И конечно, вспоминая Эмиля Григорьевича, я тоже всегда думаю о том, что хочется прожить жизнь, как он, хочется не терять интереса к жизни, юмор, самоиронию.

Не волнуйся, с этим у тебя всё в порядке. Ты живешь сердцем и так же ставишь спектакли. И у тебя еще так много всего впереди!

Спасибо. Хочется верить.