Вспоминается старый советский анекдот: „Изя, ты слышал, что в Москве открывается Камерный еврейский театр?” — „Да? И таки на сколько камер?” У Камерного театра Тель-Авива, возникшего в 1944 году — за четыре года до создания государства Израиль — вот уже семь лет как огромное здание. О том, сколько в нем „камер”, рассказывает директор Ноам Семель:

— За 65 лет маленький камерный театр стал большим. У нас пять залов: один рассчитан на 900 мест, второй — на 400, третий и четвертый — на 160 мест, в пятом играют моноспектакли и представления в стиле кабаре. Скоро появится еще один зал на 250 зрителей. В нашем репертуаре по 30 наименований в год, каждый день мы играем по 5-10 спектаклей: часть — в своем театре, часть — на гастролях по Израилю и всему миру. В афише у нас есть Шекспир, Брехт, Олби, много мюзиклов, но основной репертуар — современная израильская драматургия. В декабре мы проведем неделю израильской драмы на русском языке, пригласим актеров и режиссеров из России: очень надеемся, что наши пьесы будут поставлены на ваших сценах. А пока вас ждет первая встреча с Гамлетом, сыгранным на иврите.

Пьесу играют в современных костюмах. Постановочное решение весьма оригинально: актеры перемещаются по всему залу, а зрители сидят на вращающихся стульях — таким образом, они всегда оказываются в центре действия. Спектакль, который уже побывал на разных театральных фестивалях, отмечен всевозможными наградами. Поставил его режиссер Омри Ницан:

— Шекспир говорит об общих ценностях, социальных и человеческих. Но наш „Гамлет” говорит на нашем языке и о наших проблемах с присущим народу темпераментом. „Быть или не быть” — можно перевести как „Убить или не убить”. Конечно, можно увидеть пьесу глазами молодого человека, который нашел в спальне матери чужого мужчину. Можно посмотреть и с политической точки зрения: он увидел на троне узурпатора. Есть еще сложные философские проблемы — и все это есть в нашем спектакле. Шекспир — совершенно современный драматург. Мы ставим „Гамлета” как политический детектив. А вообще „Гамлет” — это путешествие, которое никогда не заканчивается.

На вопрос, правильно ли я поняла, что режиссера „убить или не убить” интересовало больше, чем „быть или не быть”, он ответил утвердительно. И в эту минуту к нашему разговору подключился руководитель Театра Наций Евгений Миронов, который играл Гамлета в постановке Петера Штайна:

— „Быть или не быть”, „Жить или не жить”, „Убить или не убить” — это все практически разные спектакли. Я лично играл „быть или не быть”: оставаться ли в этом бытии, стоит ли или нет. То есть все остальные вопросы отходили на какой-то другой план, они были не важны. Вы играете „Гамлета” — уже почти 800-й спектакль. Я играл три года — ну, кот наплакал, сколько мы играли: нет у нас в России площадок. Вот сейчас есть Центр Мейерхольда — практически единственная площадка, где можно играть так, как режиссер Штайн придумал: ринг, а вокруг сидят зрители. Нет площадки. Можете себе представить, в этом театре камерном — 5 площадок! Это мечта нашего Театра Наций. В будущем мы ее все-таки мы осуществим — не только сделаем реконструкцию основного здания, но и сможем рядом с ним сделать современный центр. Надеюсь, что это тоже будет скоро.

* * *

„Гамлет” Камерного театра — первый спектакль афиши Шекспировского фестиваля Театра Наций. 14 ноября в Москву приедет „Гамлет” из Вильнюса в режиссуре Оскараса Коршуноваса (только что его показал петербургский фестиваль „Балтийский дом”; зрелище весьма эффектное). 30 ноября „Короля Лира” сыграет Театр юного зрителя Нижнего Новгорода: мы увидим тех самых актеров, которые совсем недавно объявляли голодовку, чтобы защитить себя и своего руководителя — Владимира Золотаря — от произвола чиновников. Надо полагать, что, пригласив спектакль Золотаря на фестиваль, Театр Наций выразил свое отношение к тому, что происходит в Нижнем Новгороде.