В Театре Наций состоялась премьера мюзикла «Кабаре» на музыку Джона Кандера в постановке Евгения Писарева. Александра Урсуляк в роли Салли Боулз открыла свое измерение роли после знаменитой Лайзы Миннелли в фильме Боба Фосса.

Время кабаре начало сигнализировать о себе давно, лет восемь назад. Его стремительное наступление и ускорение случилось с первых дней пандемийных локдаунов, а сейчас, наконец, окончательно пришла его пора. Прошло чуть больше 100 лет со времен «Бродячей собаки» и «Приюта комедиантов» в имперском Петербурге эпохи Первой мировой, и жизнь снова вызвала из инобытия этот напрасно забытый жанр, способный дать чувство свободы тогда, когда оно поругано. Строки Анны Ахматовой «Все мы бражники здесь, блудницы,/ Как невесело вместе нам!/ На стенах цветы и птицы/ Томятся по облакам /…/ О, как сердце мое тоскует!/ Не смертного ль часа жду?/ А та, что сейчас танцует,/ Непременно будет в аду» написаны поэтессой в 1912 году. Книга «Прощай, Берлин» Кристофера Ишервуда, которая легла в основу «Кабаре», была написана в 1939 году, но переведи ахматовские строки на немецкий, и они один в один срифмуются с атмосферой, царившей в период Веймарской республики и прихода к власти национал-социалистов.

«Кабаре» в Театре Наций захватывает с первых кадров и держит на адреналиновом крючке до последних, не отпуская. Чего стоят одни только костюмы массовки, воссозданные Викторией Севрюковой, будто для показа в коллекции Эрмитажа. Стена декорации Зиновия Марголина – ряд мрачных, цвета запекшейся крови фасадов условного Берлина с десятком любопытствующих глаз-окон. Фасады наклонены так, словно вот-вот обвалятся в бездну. Но перед ними пока вовсю разворачиваются песни и пляски такого неслыханного разгула, какого история, в частности Германии, не помнила давно. В них плоть правила новогодний бал. Угарно-головокружительная хореография Дмитрия Масленникова была тому наглядным доказательством. Денис Суханов в роли Конферансье МС, или Эмси, вводящий в действо, своей фактурой, пластикой, интонациями поначалу напомнил манерничанье Вертинского, но быстро становится понятно, что перед нами – ловкий манипулятор из преисподней, призванный управлять толпой зевак, которых вскоре отправит на заклание. В нем, как в добротном медийном идоле-гермафродите, сфокусировалось все архетипическое, сосредоточилось все обаяние зла. Он – проводник по постелям звезд, и не только, собиратель всех желтых и прочих разноцветных новостей, он – трюкач, ловец человеческих душ, словом, змей. Гуттаперчевость Суханова оказывалась зачастую на грани фола, но эта игра была чертовски азартна, границ приличия не имея. Здесь так играют все, доводя эпидермисы истощающихся организмов до оргазмических конвульсий.

Конферансье стремился очень понравиться публике, напряженной, фрустрированной, озабоченной, обнажая члены, предлагая забыть все печали за порогом заведения, чтобы под занавес спектакля плотнее захлопнуть мышеловку. Он, как кукловод, разыгрывал историю знакомства наивного американца, писателя Клиффорда Брэдшоу со звездой кабаре Салли Боулз. На эту роль Сергей Кемпо – один для двух составов, трогательный акцент которого – неотъемлемая часть имиджа иностранца в Берлине, открытого навстречу пресловутой свободе нравов. Его первым другом в купе экспресса оказывается Эрнст Людвиг, который впоследствии будет восприниматься как альтер эго распутного Конферансье. Петр Рыков для этой роли идеален в правильности и расчетливости своих манер, в которых за фасадом дружелюбия скрывался тактический оскал хищника. Актер, как гроссмейстер, провел тему трансформации личности, ее переплавки с мирной на военную парадигму, начав со сладких, заискивающих ноток, предлагающих американцу чуть ли не все блага мира и поставив мат гестаповскими стальными повелениями.

Разных музык в спектакле было много, одна из которых – детская немецкая песенка, Volkslied, призванная воспитать послушного и гармоничного ребенка в традиционных арийских ценностях, изначально будто не сулящих ничего страшного. Именно ее судорожно кинется петь фройляйн Кост на свадебной вечеринке герра Шульца, берлинского еврея, и владелицы апартаментов немки фрау Шнайдер, чтобы скрыть юдофобский порыв Эрнста и напомнить, что не для убийств и геноцида его воспитала родная Германия. Трогательная старушка фрау Шнайдер у Татьяны Владимировой при всей ее этикетной толерантности вдруг тоже обретает гражданскую жесткость, заявляя американскому писателю о том, что ему хорошо, у него есть американский паспорт. После ее пронзительнейшего исполнения песни «Что бы ты сделал» («What would You do»), которого нет в фильме, зрительный зал взорвался аплодисментами, думая о чем-то своем, очень насущном, проливая слезы удушающего отчаяния.

Резонансов в этом мюзикле с избытком. Ему отдаешься, неприлично веселишься и хохочешь до потери инстинкта самосохранения, внезапно осознавая, что оказался в заложниках за непробиваемой железной стеной коричневой чумы. И вот тут Эмси цинично, грубо сжирает сочный фрукт, как жертву, причмокивая и обсасывая преступные пальцы. Но музыка этого «Кабаре» дает силы для выживания и противостояния, особенно в исполнении живого камерного оркестра (музыкальный руководитель – Евгений Загот, дирижер Мариам Барская).

Сравнивать спектакль с фильмом не стоит, он им быть и не пытается: в Театре Наций показали именно лицензионный мюзикл. Знаменитый номер «Money money», которые заставляют мир крутиться, здесь поет один Эмси, без Салли. Для звезды кабаре Салли Боулз оставлены многие другие. В исполнении Александры Урсуляк они звучат так, будто только для нее и были написаны. Актриса стала абсолютным открытием как невероятная мюзикловая дива со стопроцентным попаданием в образ и с драматической, и с вокальной, и с хореографической точек зрения. Огромный, далеко не исчерпанный ресурс позволил ей не столько переплюнуть непревзойденную Лайзу Миннелли, сколько создать свою версию этой героини – версию более чем убедительную. Хрупкая и брутальная, беззащитная и бомбическая, тихая и громкая, нежная и агрессивная – это отнюдь не полный диапазон полюсов, на которых существовала Салли Боулз Александры Урсуляк. Эдакая берговская Лулу. А ее вокалу могли бы позавидовать многие «звезды» мюзикла и оперетты. Чистый, точный, сильный, стильный, по заветам Брехта и Вайля, этот вокал давал силы и надежду, призывая всех бражников и блудниц, по словам Вертинского, поскорее отправляться «К мысу Радости, к скалам печали ли».