Вслед за «Шахматами» Евгений Писарев поставил классическую музыкальную драму «Кабаре» — удивительно своевременную историю о последних днях Веймарской республики, когда время безудержного веселья в Германии сменялось новым порядком. Анастасия Паукер рассказывает, чем хороша премьера Театра Наций.

Кажется, для российского мая 2022 года нет более подходящего мюзикла, чем история о жизни в Германии начала тридцатых. Это первая в Москве лицензионная постановка бродвейского шоу Джона Кандера. Нам он больше знаком по экранизации Боба Фосса 1972 года, но оригинальный мюзикл Джона Кандера довольно сильно отличается от фильма даже сюжетно.

Добро пожаловать в Берлин 1931 года, на исходе Веймарской республики. Начинающий американский писатель Клифф встречает в кабаре «Кит-Кат» местную звезду Салли Боулз и влюбляется. Тем временем в стране набирает силу партия национал-социалистов, и напряжение в обществе растет; Клифф зовет Салли с собой в Америку, но та уезжать не хочет. Параллельно их домовладелица фрау Шнайдер (роль исполняет прекрасная Татьяна Владимирова) планирует замужество, но отказывается от этой затеи, понимая, что нынче не самое подходящее время, чтобы выходить за еврея — герра Шульца. 

Все номера артисты исполняют на английском и немецком, и их значительно больше, чем в фильме. К тому же они органичнее вписаны не только в программу кабаре «Кит-Кат», но и в ткань событий, происходящих за пределами кабаре. Как таковых отсылок к политической обстановке в Германии не то чтобы много — доминируют частные истории, но при этом Писареву удается создать стабильный уровень фоновой тревоги, так что забыть о происходящем за стенами кабаре не представляется возможным. Об этом твердят и по-экспрессионистски покосившиеся здания, выстроенные художником Зиновием Марголиным, и костюмы Виктории Севрюковой.

Шика, феерии и как такового праздника не будет.

Потасканные корсеты, сползшие чулки, взъерошенные рыжие парики изношены в той же степени, что и их обладательницы, да и вся эпоха. Герои спектакля Писарева никаких иллюзий по поводу своего настоящего и будущего будто бы не питают: они поют и танцуют на сломе времен, и в их песнях уже есть предчувствие надвигающейся большой истории, а потому в них много тревоги на грани с истерикой. Со сцены веет агонией последнего праздника, зал отвечает нервным смехом, а когда один молодой нацист, а за ним и целая зловещая толпа затягивает «Tomorrow belongs to me» — оцепенело замирает.

Заправляет этим балаганом конферансье МС в выдающемся исполнении Дениса Суханова. Он разогревает публику, поддерживает с ней контакт, сыплет горькими остротами и очень уж актуальными анекдотами про политических лидеров и бункеры. Зал не сдерживает хохот и живо реагирует на реплики, которые еще несколько месяцев назад могли бы остаться проходными. Квир-конферансье Дениса Суханова — это разом и захлебывающаяся весельем и сексом свобода, и надвигающаяся демоническая сила; недаром Суханов также исполняет эпизодические роли представителей приходящей власти.

Этот образ — концентрированный нерв эпохи, позволяющей себе свой финальный праздник.

За возможность хоть еще раз выйти на сцену, за последний шанс отпраздновать жизнь Салли Боулз готова идти на риски. В ней есть и секс, и нелепость, и хрупкость, и какая‑то детская и трагическая жертвенность. Если Салли Лайзы Минелли была умилительной примой захудалого кабаре, мечтающей о большой славе и карьере и готовой отказаться от всего уютного благополучия во имя мечты, то мотивы Салли Боулз в исполнении Александры Урсуляк будто бы куда трагичнее. В финале, отказавшись от любви, сделав аборт, не воспользовавшись билетом в Париж, она во второй раз исполняет свой хит «Cabaret», превращая его в трагический плач. Урсуляк из бродвейского номера делает брехтовский зонг — смотрит на свою Салли будто со стороны и оплакивает ее судьбу, а вместе с тем и судьбу всей ее страны. Ее Салли не смогла выбрать призрачное благополучие в Пенсильвании, ведь ее жизнь — это чертово кабаре. А поскольку многие в зале хорошо знают, что такое оставаться, эффект от номера сокрушительный.

В финале все будут молча смотреть, как сверху на них опускается занавес, отрезая возможности к отступлению, а тем временем на экранах появится титр, гласящий, что в 1933 году к власти придут национал-социалисты и развяжут самую кровавую войну в истории человечества.